…Прошлая пятница пронеслась словно опаздывающая куда-то маршрутка: остановки были не там, где надо тебе, а там, где успевал тебя услышать водитель. С обеда намучившись
со сменой компьютера и поняв, что аська (ввиду отсутствия пароля) безнадежно потеряна по крайней мере до понедельника, а почта работает с перебоями,
я вынужден был смириться с тем, что попрощаться с тобой мне уже не удастся…
За час до пятичасового парома, уже под, как всегда — своевременным накрапывающим дождиком, я сорвался с работы, даже не удосужившись заручиться
разрешением начальника отдела Хорошо, что его зам — хороший друг, и вдобавок ровесник: прекрасно понимая мои мотивы, он не стал стоять на пути.
Простояв на остановке у ЦМТ почти 10 минут и поняв, что до выезда 1-й смены остаются считанные секунды, я, прокляв свою непредусмотрительность, обреченно
смотрел на бесконечный поток машин, увозящих своих счастливых владельцев к теплому ужину семейного очага… Нечего было и думать, что кто-то из них, наступив на горло
собственной песне, возьмет меня с собой, несмотря на судорожно сжатый полтинник в призывно вытянутой руке… Я уже начинал подумывать над тем, что кое-кому там,
в этих дождливых небесах, вся моя затея с поездкой в этот раз немного не нравится, когда, словно ответ на мой вопрос,
в 50 м от остановки притормозил 10-й маршрут троллейбуса…. Преодолев разделяющее нас расстояние за время, достойное внимания Гиннесса, я присоединился
к мятой, уставшей и вспотевшей толпе, обреченно повисшей на поручнях и сиденьях салона. Впрочем, было очевидно: даже если бы за рулем нашего рогатого друга
сидел сам Шумахер, приехать вовремя домой я не успевал… Вдобавок, прокол колеса на одном из перегонов поставил жирную точку в несостоявшейся карьере в Формуле-1
нашего водителя… Плюнув на все, я поймал такси и через 5 минут был уже дома, где под все усиливающимся дождем ждала меня Альбина — одна
из девушек, неосторожно согласившихся отправится с нами в эту, начинавшуюся казаться даже мне, несколько несвоевременной, поездку… Собравшись с быстротой, достойной армейского
подъема, снаряжение, мы выехали к паромной переправе, до которой оставалось 3 км пути и 10 минут времени…
Как ни странно, мы успели вовремя, тем более, что паром, как обычно, задерживался с погрузкой. Наш путь до него не омрачили даже машины,
периодически пытавшиеся забрызгать нас грязью из-под колес. …Периодически звонил телефон: один из самых стойких друзей, в чьем участии я был уверен, проколол колесо
на выезде из Старого города, о чем и уведомил меня, сказав, что, возможно, приедет на следующем пароме. Следующим звонком радостные сослуживцы сообщили мне,
что в суматохе подготовки я умудрился унести весь запас булочек из столовой, который они неосторожно доверили мне донести до отдела в обед. Кроме того,
ехидные голоса на том конце трубки поинтересовались погодой, невинно спросив, не передумал ли я, видимо, в глубине души надеясь на то, что я еще успею
вернуть увезенную выпечку Пообещав съесть вышеупомянутые шедевры КОПовского кулинарного искусства исключительно за их здоровье, я, пожелав всем столь же приятного уик-энда,
поспешил отключиться, так как уже подъезжал к парому.
Растолкав мокрых владельцев иномарок и продукции родного автопрома, мы примостились с нашими велосипедами у самого борта, невзирая на грозные крики «разводящего»
грузчика, что на этих 2-х квадратных метрах «он все-таки поставит во-он ту „Оку“…. Отзвонился Владимир — еще один участник экспедиции, предупредив, что приедет
на следующем пароме. Уже смирившись с тем, что нам придется ехать вдвоем, мы увидели подлетающий на металлических конструкциях парома байк самого молодого
участника похода — 17-го Влада, которого совершенно не ожидали увидеть: как оказалось, о походе буквально за полчаса до этого его предупредил Александр —
наш проколовшийся в Старом городе друг, и он, бросив все, и соответственно — не взяв ничего, примчался на паром, возбужденно и радостно глядя
на нас своими, еще по-детски наивными карими глазами… Впрочем, последним, и самым приятным, сюрпризом для нас оказалось появление уже на финише погрузки
девушки, с которой я познакомился накануне в четверг… Мы созвонились в тот же вечер; ее заинтересовали наши поездки и я, как и было уговорено,
рассказал о наших планах на выходные, совершенно не подозревая, что увижу ее уже на следующий день на мокрой погрузочной палубе парома… Саша — такое
безумно романтическое имя в наше сугубо утилитарное и нарочито-показное время! — примчалась за полчаса из 15 кв., упав по дороге и рассадив ногу…
Закончив погрузку, мы промыли боевые раны нашей спутницы спиртом, благородно выданным судя по всему уже успевшим его употребить паромщиком, и наложив густой слой
„Спасателя“, отправили ее пить чай…
…Дождь, постепенно стихающий, окончательно иссяк примерно на фарватере; Красота Моря, неизъяснимой бесконечностью упирающаяся в Жигули и низкое, уже по вечернему
сумеречное небо, заставила умолкнуть наш оживленный разговор… Некоторое время мы молча смотрели на пенистый след парома, в буро-зеленых хлопьях которого с криком купались
чайки… Люди уже давно не бросали им ничего съедобного, но привычка, ставшая, видимо, им второй натурой вновь и вновь направляла узкие стремительно-белые тела
в воду… Солнца не было видно: плотный слой облаков вязко укрывал море…
Мы приближались к Усолью; казалось, ничего не изменилось за эту неделю, что прошла с нашего последнего визита на этот берег… Выгрузка заняла считанные
секунды и вот наша небольшая кавалькада, опережая медленно выруливающие машины, рванула вверх по сухому асфальту в деревню… В ближайшем магазине мы купили немного
шоколада, хлеб, воду и несколько полуфабрикатов: на турбазе мы рассчитывали заселиться и получить доступ к чудесам местной кухни не раньше субботнего утра,
есть же что-то нужно было уже вечером. Уже на выезде из Усолья упали первые на этой стороне капли дождя: небольшая туча, видимо не сумевшая перегнать
нас на фарватере, все же дотянулась до нас своей, уже уставшей рукой… Ничуть не смутившись, мы прибавили скорости; через пару км дождь кончился
так же незаметно, как и начался, никто не успел толком даже промокнуть… Девушки, чей опыт катания был более чем скромен (Альбина, давно просившаяся взять
ее в какую-нибудь покатушку, села в седло второй или третий раз; Саша каталась не больше 4-х недель), держались молодцом; прекрасно залитая новым асфальтом дорога,
ведущая от президентской резиденции „Волжский Утес“ в сторону Шигон и Сызрани, существенно облегчала им эту задачу.
После последнего подъема за Карловкой — небольшой деревенькой, прилепившейся на правой стороне холма, наша скорость существенно возросла; через 2 км мы свернули
на Львовку — последний населенный пункт по дороге на „Голубую Гавань“… Поездка сквозь первобытную чащу Муранского бора наполнила изумлением и восторгом сердца даже
тех из нас, кто был тут не первый раз… Девственный лес, словно живая стена, склонил свои зеленые объятья над дорогой… Здесь, даже в самый яркий солнечный
полдень, стоит Полусумрачная тишина Чащи… Сейчас же, за 2 часа до заката, склоненные до земли ветви деревьев, словно живые щупальца мифических чудовищ Говарда Лафкарфта,
рождали в нас самые причудливые представления… С трудом стряхнув мрачное очарование вечернего леса, мы мчались по извивающейся дороге, постепенно набирая
и без того уже немаленькую скорость. Дорога постепенно спускалась в сторону Усы; безудержное, ни с чем не сравнимое очарование скорости захватило
нас без остатка… Подпрыгивая на вздыбленных разрывах старого асфальта, мы „глотали“ километры нашего пути, в глубине души надеясь, что эта дорога
не кончится никогда…
27 км, отделяющих Усолье от „Гавани“, мы преодолели за какие-нибудь полтора часа — принимая во внимание вес наших рюкзаков и наличие в группе
необкатанных в серьезных поездках девушек, результат более чем неплохой. Оставив недалеко от административного здания всю группу, я отправился на поиски директора
турбазы, в надежде, что нам удастся получить приемлемые условия проживания и питания. Однако нас ждало разочарование: договориться не удалось…
Нам предложили выкупить путевки по полной стоимости, что было несправедливо (половина из нас были вазовцы) и неприемлемо. Смирившись с мыслью,
что нам придется ночевать в предусмотрительно захваченной палатке, мы отправились на поиски места для позднего ужина. Лучше всего для этой цели подходила
беседка для шашлыков и прочих увеселительных мероприятий подобного рода, находящаяся, с одной стороны, недалеко от пляжа, где мы собирались провести ночь,
и с другой — в 150 метрах от танцплощадки, где спустя каких-нибудь полчаса должна была начаться дискотека…
Поужинав скромными остатками того, что случайно оказалось в наших рюкзаках, мы блаженно растянулись на лавках, хотя со стороны Усы уже раздавались призывные
свидетельства начавшейся дискотеки… Отдохнув и собрав свои нехитрые пожитки, мы с криками радости, в свете велофар, ворвались на небольшой пятачок танцплощадки.
Однако наши робкие попытки устроить велотриал на свободном, от и без того небольшого числа отдыхающих, месте были на корню пресечены доблестной охраной в лице
уже знакомого мне по прежним посещениям милиционера, с броской надписью „ОМОН“ на защитном жилете… Поставив байки и рюкзаки в углу за скамейками,
мы расположились на последних, привлекая заинтересованные взгляды детей и баскетболисток, составлявших подавляющее число участников этого скромного мероприятия. Большая часть нашей
группы также отчего-то не слишком горела желанием встряхнуть сонную атмосферу праздника: Саша скромно сидела в самом дальнем углу скамейки; Вовчик, всем своим видом показывая,
что важнее занятия сейчас нет, глубокомысленно копался в недрах мобильника; Влад, чей молодой задор, жаждавший совместить танцы и прыжки на байке, был столь жестоко
погашен, немного ошарашенно оглядывался по сторонам… Одна только Альбина, удивить которую чем-либо — занятие еще то, в нетерпении поглядывала на меня, словно говоря,
ну чего мол, мы ждем-то?.. Разумеется, вырисовывающаяся перспектива провести весь остаток вечера на скамейке не показалась мне заманчивой: нужно было срочно что-то
предпринимать. Было решено начать с самых беззащитных: несмотря на вялое и немного наигранное сопротивление Саши, в одно мгновенье она было подхвачена, поднята
со скамейки и под одобрительно-насмешливый гул молодежи перенесена в самый центр танцплощадки. Альбина была уже там и наше трио, разбавив своим
присутствием возрастной ценз танцующих малолеток, присоединилось к постепенно убыстряющимся ритмам танца…
И без того небогатая фонотека местных массовиков-затейников на этот раз побила все рекорды тривиальности: сомнительные хиты сезона типа песни о несостоявшейся
невесте, бодро гуляющей по ночному городу с доберманом, перемежались с заезженными медляками неопределенного года выпуска… Тем не менее, мы „оттягивались“
на все 100%, периодически отлавливая пытающуюся спрятаться от нас за лавками Сашу и время от времени отрывая Вовчика от его любимых мобильных забав…
Так пролетели полтора часа; просвистев с Альбинкой в зажигательном танце прощальный рейв, мы, мокрые, усталые, но довольные отправились на пляж,
где нам предстояло очередное развлечение в виде забав с установкой палатки и другие радости подготовки ко сну… Вдоволь намучившись с темнотой,
чью мрачность нарушали лишь полосы света наших фонарей, и установив все, что удалось найти, мы наконец отдались в настойчивые объятия Морфея…
…Впрочем, не успели мы уснуть, как сначала подозрительных топот чьих-то ног, а вскоре и вовсе приглушенный и с трудом сдерживающийся хохот их хозяев
подсказали нам, что ночевка на пляже сопряжена с рядом, мягко говоря, специфических особенностей… „Крылатые качели“, натужно скрипевшие под дюжими телами подвыпивших любителей
ночного экстрима и впрямь, судя по звукам, готовы были взлететь в притихшее от изумления небо… Поворочавшись минут с 15 и поборов, наконец полусонную лень,
я готов был уже выбраться наружу с каким-нибудь велонасосом или термосом, чтобы вступить в обещавшие быть весьма напряженными переговоры, как звук неловко
падающего тела подсказал нам, что праздник кончится гораздо быстрее. Спустя пару минут глухая возня оставшихся в живых утонула в наступившей, наконец, блаженной тишине пляжа…
…Ночь, как и неделей раньше, оказалась на удивление теплой: достаточно сказать, что я, на чью долю не досталось ни одного из трех привезенных
мною же спальников, отнюдь не имел оснований жаловаться на заморозившую меня Судьбу… Несколько меньше повезло Владу и Владимиру, которым, в виду отсутствия места
в палатке, пришлось ночевать под открытым небом. Спальники у них были вполне приличными, но небольшой ночной дождь заставил их перебраться под импровизированную
крышу в виде обеденного стола под большой березой, где они и нашли надежное убежище…
Встав примерно в 9-00, мы тут же накинулись на остатки вчерашних остатков еды, после чего у нас уже не было никакого выбора: нам нужно было или
добывать продовольствие, или выходить с протянутой рукой на под злорадно-торжествующие взгляды администрации Разумеется, мы выбрали первое и спустя какой-нибудь
час две пары байкеров мчались по лесной дороге в направлении ближайшей деревни. Вовчик, подозрительно тихий накануне, по собственному согласию был оставлен охранять
лагерь… До Муранки, от которой нас отделяли 15 км, мы добрались за час, преодолев мокрые от ночного дождя песчаные дюны, разбитую грунтовку, переплетенную
корнями деревьев лесную дорогу и наконец — вполне приличный асфальт… Десятки уже столь знакомых по событиям двухнедельной давности названий сызранских, тольяттинских
и даже самарских турбаз, живописно раскинувшихся на красивейших берегах Усы, проносились мимо нас в бесконечном хороводе гонки…
И — наконец, последний, захватывающий дух 300-метровый спуск в Муранку: мы на месте! Закупив в первом же крупном магазине все необходимое —
от хлеба и масла до мороженного и арбуза, мы уселись на ближайших остатках архитектурного выкидыша какого-то „нового сызранского“ русского, нетерпеливо поглощая все,
что можно было съесть без приготовления… Отдохнув после трудов праведных и погрузив все несъеденное на месте в мой объемный рюкзак, мы отправились
в центр деревни в поисках индивидуального заказа, данного нам оставшимся Вовчиком — купить ему пиццы… Не нужно быть особо искушенным в особенностях кулинарных
предпочтений сельских жителей среднерусской полосы, чтобы догадаться, что никакого, даже отдаленного, эха итальянской кухни мы не нашли и в помине… Помянув недобрым
словом привередливого Вовчика, а заодно и не догадавшихся завезти в российскую глушь пиццу макаронников, мы двинулись в обратный путь, предвкушая сытый обед после
долгих катаний на природе…
Еще один час — и мы у ворот, уже ставшей мне как родной, турбазы. Нетерпеливо катающаяся кругами по пятачку автостоянки оголодавшая фигура Вовчика
подсказала нам, что время обеда уже настало… Плотно перекусив сухими супами малознакомой сызранской фирмы с уже забытым романтическим названием, и напившись вдоволь
отчего-то вдруг ставшим вожделенным для всех чаем с молоком, мы блаженно растянулись на лавках и близлежащих (а вернее — стоящих) качелях. Ночное изнасилование
сильно покалечило их ржавые тела, но кататься на них без особого риска для здоровья было еще можно. Удивившись внезапно разлившейся сытости, лишившей меня
остатков послеобеденных сил, я воспользовался любезно оставленным (вероятно, именно для таких целей) стулом, чтобы взгромоздиться на полутораметровую высоту качелей… Стояла
прекрасная погода: переменная облачность — любимый эвфемизм оракулов Гидрометцентра — медленно растворялась в бесконечной красоте Неба… Едва заметный ветерок, подобно океанскому
бризу, доносил до берега всю прелесть августовского амбре цветущей Усы… Зеленое поле деревьев неторопливо качалось в живом зеркале одноцветной воды…
Хотелось закрыть глаза: мерная амплитуда качелей уносила меня в причудливо-фантомные дали воспоминаний… Грусть подкрадывается к нам незаметно: тихая, словно в полузабытом сне,
поступь Памяти гулко стучит в горящих висках… Звучит безумно-знакомая мелодия грусти… Но на сердце легко: мы свободны, в том числе — в своих мечтах, —
и осознание этой свободы дает нам силы в борьбе с безумием реальности… Я вновь вспоминаю Баха: мне безумно хочется, хоть на мгновение, снова стать Творцом
Своего волшебного Мира… Ведь нужно совсем немного: просто закройте глаза… Они и так закрыты — но поздно: усилие воли убивает зарождающееся Чудо: оно уже никому
не нужно…
«…Говорят, что когда закрывается одна дверь, другая — отворяется»… Свою дверь я уже закрыл — когда же откроется Ее? Но почему я решил,
что она должна непременно открыться, и тем более — сейчас? Возможно, она просто приоткроется на мгновенье: узкая полоска света прорежет темноту моей
Жизни — а дальше все будет зависеть от остроты зрения и быстроты рефлексов… Ведь, в сущности, все наши Чувства, при всей неизбывности Трагичного
и Возвышенного — суть совокупность химических реакций: в демонической топке микрокосма горит термоядерная реакция Чувства… Пустота прикасается к пустоте…
Но я не хочу быть пустотой; я не хочу быть бесчувственной колбой в химической лаборатории Жизни: моя Душа не имеет отношения к примитивной простоте
элементарных частиц… Уж лучше одиночество — изысканное блюдо на божественном пире избранных…
…
«Почему обязательно случается так, что самые продвинутые из людей, те, чьи учения живут веками, пусть в несколько извращенной форме религий, почему эти люди непременно
должны оставаться одинокими?
Почему мы никогда не встречаем лучащихся светом жен или мужей, или чудесных людей, которые на равных делят с ними их приключения и их любовь?
Те немногие, кем мы так восхищаемся, неизменно окружены учениками и любопытными, на них давят те, кто приходит за исцелением и светом.
Но как часто мы встречаем рядом с кем-нибудь из них родственную душу, человека сильного, в славе своей равного им и разделяющего их любовь?
Иногда? Изредка?
Я невольно сглотнул — в горле пересохло.
Никогда.
— Самые продвинутые из людей, — подумал я, — оказываются самыми одинокими!»
…
…Качели давно остановились: я с трудом разорвал веки — вокруг никого не было… Нас уже ждал волейбол…
…Игра началась, как обычно — в 5 часов по полудни, собрав всех любителей мяча и сетки; на этот раз собралось гораздо больше, чем в прошлые
выходные… Противостоящая нам команда почти сплошь состояла из баскетболистов, целый взвод которых организованно тренировался на турбазе. Однако в волейболе
мы оказались сильнее: после упорной борьбы, длившейся почти 2 часа, счет 3:2 в нашу пользу завершил спортивные мероприятия этого дня…
Время приближалось к 19-00; бросив все, мы стремглав помчались к душу, любезно закрывающемуся именно в это время На наше счастье, количество играющих и болеющих
за них было так велико, что у администрации не хватило духу (или достало ума) изменить своим извращенным хронологическим вкусам… Переодевшись после душа,
мы направились на поиски моей знакомой, работающей в детской комнате отдыха: в прошлый приезд мы оставляли у нее свои байки на ночь. Хотя предыдущая
ночевка прошла относительно благополучно для наших железных коней, идея оставить их за надежными запорами показалась всем более подходящей. Без труда договорившись
о ночлеге для байков и оставив их в полуподвале детской, мы отправились на пляж для очередного приема пищи, тем более, что до обещанного
вечером фильма оставались считанные полчаса. Утолив вполне объяснимое после столь интенсивной игры чувство голода, мы наскоро собрались для посещения кинотеатра… Вовчик опять отказался
составить нам компанию, неразборчиво буркнув что-то в оправдание столь некомпанейского поведения… Оставив на его совести эти причины. мы отправились в кино.
Однако, войдя в зал в 20-00 мы с удивлением обнаружили лишь две дюжины детей и женщин явно бальзаковского возраста, оживленно столпившихся вокруг веселой дамы
с микрофоном в руке. Заподозрив неладное, а именно, что вечерний сеанс заменили банальным развлекаловом типа «караоке», мы обреченно плюхнулись в кресла, справедливо
решив, что лучше это, чем ничего. Однако мы ошибались: это был конкурс, правила которого мы благополучно пропустили, однако успели к началу…
Нам были розданы листы бумаги, из которой ведущая, в загадочном зелено-длинном платье, словно из мосфильмовской гримерной, предложила сделать корабли и самолеты… Саша,
опасливо поглядывая по сторонам, предложила свои услуги в качестве корабельного дизайнера, чьим титулом тут же и была награждена; Альбинка с Владом принялись колдовать
над чем-то стремительно-узким, судя по всему, предназначенным для полетов в воздушной среды… Спустя минуту я и Саша, чье произведение корабельного дела было
единодушно признанно бесподобным, а также Влад, гордо вертевший в руках нечто, отдаленно напоминающее крылатую ракету средней дальности класса «земля-воздух», были приглашены вместе
с еще одним «летчиком» на сцену. Было объявлено, что мы с Сашей уже составляем пару (уж почему так решила ведущая — не знаю, возможно
по той причине, что из остатков бумаги я успел слепить маленькую шлюпку для нашего «Титаника»), а Влад и еще один соперник должны проявить свое
искусство пилотов в деле запуска своих воздушных судов… Первая же попытка Влада запустить свой самолет в воздух увенчалась поразительным по символичности успехом: пролетев
по совершенно прямой траектории 10 метров, бумажное чуда авиапрома плавно упало около ног Альбины! Под гром аплодисментов счастливая виновница авиакатастрофы вышла
к нам на сцену. Самолет же третьего участника нашей компании по своим летным качествам напоминал скорее бумеранг: описав изумительно точную окружность, он плавно
опустился у ног своего создателя, словно говоря о нежелании участвовать в дальнейших летных испытаниях… Тем не менее, с третьей попытки и ему удалось
подцепить молодую девушку из третьего ряда, давно бойко рванувшую к упавшему от нее аж в 3-х метрах самолетику…
Итак, получив своих «жертв», ведущая огласила свои идеи… Мы должны были придумать названия свои кораблям (хотя последний был только у нас с Сашей, у остальных —
самолеты): я предложил «Офелию», Альбина — «Венецию», последней должна была утонуть «Атландида» третьей пары… Следующим этапом конкурса был интеллектуальный экскурс в область
политэкономии и искусства: ведущая называла страны, которые наши корабли посещали по дороге на Остров Любви, бывший конечным пунктом нашего назначения, а мы должны были
называть национальные валюты, которыми нам суждено было расплачиваться за прихоти наших прекрасных дам… Пока наши соперники ошарашенно слушали вопросы типа «Чем вы будете
расплачиваться за посещение музея Рембранта» мы с Сашей успели набрать 9 очков из 10 возможных, ответив на соответствующее количество вопросов.
На последний — «Чем вы расплатитесь за саке?» — ответила Альбинка. Воодушевившись столь впечатляющим для нас началом, мы с Сашей уже предвкушали
легкую победу в столь приятном соревновании. Однако радоваться было рано: как оказалось, сугубо интеллектуальная часть соревнования на этом практически закончилась, и,
поотвечав еще пару минут на вопросы о домашних, полевых и декоративных цветах, которые нужно было классифицировать (в этом конкурсе победили Альбинка и Влад, ну —
вернее одна Альбинка :)), мы перешли к более субъективной форме конкурса. Нам были выданы разнообразные куски материи, коими, по мнению ведущей, мы должны были закрыть
те части тела наших дам, которые они не хотели бы выставлять на показ на огромном карнавале или балу. Остальное, согласно плану, должно было быть (в
воображении, разумеется) открыто… Не стану описывать всех метаний нашей судорожной фантазии; в итоге на этом этапе справедливую победу одержала наша третья пара, чей вариант
(завязанные глаза) был признан самым оригинальным. Дальнейшие состязания в танцах, пении, стихосложении и пр. были столь же субъективны и оценивались по степени
воодушевленности хлопков зала, наличие в котором друзей и родных третьей пары сделало ее победу в этом конкурсе неизбежной… Отстав от победителей всего на 1,5 очка
(27,5 против 29), мы с Сашей заняли второе место. Расстроившаяся Альбина с утешавшим ее Владом довольствовались почетным третьим местом… Получив свои заслуженные награды
в виде шоколада, чупа-чупсов и конфет, мы вышли из полудушного зала на свежий воздух, отдохнуть перед началом все-таки намеченного киносеанса… Не теряя времени, Влад
принес припасенную заранее 2-литровую бутыль спрайта с предательски разведенной в ней пол-литровой 40 % настойкой, которой тут же угостил ничего не подозревающую
победительницу конкурса, весь вечер украдкой строившей ему глазки… Глотнув изрядную долю чуть разбавленного алкоголя, и ошарашенно задохнувшись, бедная девочка ничего не смогла
придумать лучше, как отдать Владу свой приз в виде упаковки Эм энд Эмс, уже выпадающей из ее ослабевших рук… Дав подзатыльник молодому повесе,
я транспортировал повеселевшую особу к сидевшим неподалеку ее родителям, и выполнив свой гражданский долг, направился вместе со всеми в кинозал, постепенно
заполнявшийся помятыми отдыхающими и усталыми после вечерней тренировки, но веселыми баскетболистками. В этот вечер показывали уже заезженную до безобразия «Мумия
возвращается»-2, которую не видели разве что почтенные работницы пищеблока, да пара-тройка семилеток, и то потому, что были слишком маленькими
в год премьеры… Впрочем, наличие 40% спрайта существенно облегчило нам задачу восприятия кинофильма: под конец сеанса поведение некоторых персонажей из нашей компании
вызывало отрицательные реакции даже у отвязных баскетболистов…
…Довольные и усталые мы вернулись в наш лагерь, где нашли все того же упорно-одинокого Вовчика, завернувшегося в свой спальник с неизменным
мобильником в руках… Наскоро попив чаю, и заранее приготовив все ко сну, мы отправились на пляж, где неугомонный Влад усердно разводил пионерский костер.
Найденных в ближайших кустах кем-то приготовленных дров вполне хватило для небольшого, но жаркого костра, около которого мы и уселись, радостно распевая песни
и любуясь прекрасной ночью… Переменная облачность, весь день прятавшая от нас солнце, постепенно расползалась по ночному небосклону… Одна за другой появлялись звезды;
невероятно яркий свет Венеры, символично отражался на темной поверхности воды… Едва слышное дыхание Усы уже не отравляло надоевшей зеленью цвета атмосферу Таинственного…
Очередная изумительно-привычная ночь раскинула свои объятия над миром; ощущение Жизни вновь наполнило сердце томительно-сладким чувством Знакомого… Безумная неизъяснимость deja
vu властно захватила слабо сопротивляющееся сознание… Кончится ли когда-нибудь это очарование отчаяния? На секунду сердце мое испуганно сжалось: возможно, я здесь
в последний раз…
…Перепев все знакомые нам с Альбиной песни и спалив почти весь запас дров, усталые и измотанные мы едва нашли в себе силы дойти до палатки;
до рассвета оставался какой-нибудь час…
…Несмотря на непродолжительный сон, встали все как обычно рано… Стояло прекрасное солнечное утро: день обещал быть не менее прекрасным, и было жаль, что большинство
участников нашей поездки уже собирались возвращаться… Позавтракав в последний раз и попробовав ухи, любезно предложенной нам моим знакомым, мы собрали снаряжение и,
освободив из заточения байки, попрощались с «Голубой Гаванью», видимо, уже до следующего года…
Дорога обратно заняла на удивление меньше времени: то ли предчувствие возвращения, то ли просто утренний запас сил — до Усолья мы доехали
за час с небольшим… Изрядно проголодавшись во время гонки, мы с радостью обнаружили на привозе наличие бабушек с пирожками и свежим молоком. Накупив
экологически чистых продуктов, мы погрузились на своевременно подошедший паром и, провожаемые криками чаек, покинули гостеприимный солнечный усинский берег…
Почти всю дорогу обратно стояла прекрасная погода и лишь на подходе к Городу нас догнала небольшая, но дождливая туча, прощальные капли которой провожали
нас уже до самого дома…