Автор отчета — Сергей Галанов AKA SeGal
Известная книга Э. Берна «Люди, которые играют в игры (психология человеческой судьбы)» начинается главой «Что мы говорим после того, как сказали «Здравствуйте»?» Согласно Берну, за этим
бесхитростным вопросом стоит фундаментальная проблема человеческого общения… Не меньшая проблема стоит и за тем, что мы говорим (и делаем) после того, как сказали друг другу «Прощай…»
…Отчего расстаются люди? Странный вопрос, особенно если учесть то обстоятельство, что логически предшествовать ему должен вопрос, отчего они встречаются… «Человек — существо социальное», и за
этой бесхитростной максимой Аристотеля скрывается ответ на оба наших вопроса: страх одиночества — вот что бросает нас в объятия другого, по этой же причине мы бежим друг от друга…
В этот прекрасное солнечное утро я оказался на пароме, идущем на другую сторону Моря, совершенно случайно… Почти полтора месяца я мечтал только об одном: оказаться как можно дальше от удушающе
раскаленного бетона городских лабиринтов… Нелепые причины, смешные дела, отговорки неподходящей погодой — все это осталось позади… Тщательно подготовленное снаряжение, настроенный и вымытый
байк ждали только раннего субботнего утра, чтобы оправдать свое экстремальное предназначение…
Тщетно! И солнечным субботним утром вдвоем со своим, ошеломленным столь непонятной сменой всех планов другом, я ловил встречный ветер Моря, направляясь на его противоположный берег… Совершенно
неожиданно для меня, наш путь лежал на одну из турбаз на берегу Усы, где в этот, «мертвый», уже последний заезд, не было практически ничего: ни людей, лениво спящих своих домах, ни воды, покрытой
густой зеленой коркой цветущей тины, ни даже солнца, внезапно скрывшегося за набежавшими облаками. И, тем не менее, наматывая километры асфальта, под прерывающийся хрип «Авто-радио» (единственной
станции, хоть как-то ловившейся в той глуши), мы мчались на эту Богом забытую турбазу, словно у кого-то из нас были на это свои причины…
И вот, спустя каких-нибудь полтора часа, оставив позади мрачные, темные даже в самый солнечный день, сосны Муранского бора, мы приехали на место нашего назначения, даже не успев как следует
проголодаться… Тем не менее, справедливо полагая, что рано или поздно это произойдет, мы оформили свои взаимоотношения с администрацией турбазы в виде абонемента на трехразовое питание на
ближайшие сутки.
Самое поразительное: первое, что я увидел, проехав первые десятки метров по территории турбазы — невероятно знакомый профиль на фоне волейбольной площадки… Честно говоря, у меня и в мыслях не
было, что я могу встретить Ее именно здесь; почему из двух десятков турбаз я приехал именно туда, где была Она? Знай я об этом накануне — поехал бы в любое другое место… Отчего эта логичная
мысль не пришла мне в голову сразу, как только я увидел ее.
Но о чем я мог думать, увидев Ее там? Словно все чувства сразу отразились на знакомом до боли лице: удивление, недоумение, растерянность, и какое-то, словно внезапно проснувшееся, отчаяние…
Переведя дыхание, и с каким-то неподдельным трудом заставив себя улыбнуться, Она подошла мне, словно все еще спрашивая, зачем я здесь… Было видно, что мое появление застало ее врасплох, был
обескуражен и сам… Отчего, порой, все в нашей жизни происходит так нелепо и бессмысленно?
Что сделано — то сделано: мы остались возле пляжа и, спустя какое-то время присоединились к компании на волейбольной площадке. Даже мой товарищ, последний раз игравший лет 6 назад, и тот нашел
что-то интересное в этой презабавной игре с мячом через сетку. Просто удивительно, как порой определенное занятие притягивает людей, вряд ли выбравших его при иных обстоятельствах… Так и в этот
день мяч, словно магнит, притягивал самых разных людей под волейбольную сетку…
Тем не менее, ее в этот день я уже не видел, не считая мимолетных кивков при неизбежных встречах в столовой… Я прекрасно понимал безотчетные причины этого беспокойства: одна из них даже играла
с нами на традиционной пятичасовой игре…
Несмотря на то, что большая часть отдыхающих собиралась в полном составе лишь за обеденным столом, среди тех отчаянных храбрецов, что еще передвигались по территории турбазы, все же нашлось
полдюжины желающих покидать через сетку непослушный на внезапном солнцепеке мяч. Аппетит приходит во время еды: мы проиграли больше полутора часов, и с поляны нас прогнала лишь опасность остаться
без душа, который закрывали к 19-00… После обеда все вновь разошлись кто куда… Мы с моим другом, предварительно заперев в укромном месте велосипеды, которым было суждено ждать нас до утра,
отправились на пляж, где провели остаток времени до ожидаемого в 21-00 вечернего киносеанса.
Видимо кино на турбазе, периодически перемежающееся с дискотекой, оставалось единственным мало-мальски приемлемым культмассовым вечерним мероприятием: в зале была большая часть из 80 или 90
отдыхающих. Сюжет фильма — из традиционно-голливудской серии «до 16 и старше» (видимо, это категория касается IQ), аналог «Американского пирога» и ему подобной нарочито-смешной пародии на все,
что только можно обыграть за полтора часа безвкусицы… Впрочем, дело свое Голливуд знает четко: редкие минуты просмотра стены кинозала не оглашались очередным приступом смеха отдыхающих, до
которых доходил смысл происходящего на экране…
После окончания сеанса мы не спеша отправились на ставший уже нашим домом пляж, где, под неторопливый шум ночных волн, разбили свой нехитрый лагерь. Через полчаса все было готово: палатки
расставлены, рюкзаки упакованы и убраны. Пригодилась даже горелка: несмотря на то, что мы плотно поужинали, горячий чай — то редкое удовольствие, в котором не откажешь себе никогда…
Было около 24-00. Мой товарищ уже спал, сморенный чрезмерными для него забавами с мячом; я неторопливо бродил по пляжу, наслаждаясь окружавшей меня природой… Стояла редкая ныне в нашей средней
полосе «неустойчивого земледелия» Ночь, живо напоминавшая бессмертные творения Николая Васильевича: «Знаете ли вы украинскую ночь? Нет! Вы не знаете украинской ночи…» Ветер, столь неутомимый в
течении всего дня, почти стих: едва слышный шепот сосен изредка прерывался тонкими, стрекочущими звуками цикад… Водная гладь, отталкивающе-грязная в лучах солнца, сейчас, казалось, завораживала
своей притягательной бездной… Отблеск одинокого фонаря, где-то за чередой небольших сосен, отбрасывал причудливо-тонкие полосы света на темную поверхность реки.
Неслышно подкралась тишина: даже редкие, едва слышные отголоски ночного праздника, доносившиеся с конца турбазы, не разрушали неведомого очарования, которое живет здесь всегда…
Над землей висела теплая, еще по-вечернему душная атмосфера тайны: кажется, в такие минуты возможно все… Было ли оно, это ВСЕ тогда, три недели, или три тысячелетия назад? Кто стоял на этом
пляже, зачарованно вглядываясь в пугающе незнакомые полосы света на гладкой, по-июльски чистой воде? Чьи руки обнимали меня в тот, уже невыносимо далекий, и странно прохладный вечер? Кого
касалась тайна прерывисто-волнующего дыхания, от которого сердце, словно испуганная птица, рвущаяся из клетки, начинало биться в томительно-тревожном предчувствии? Чьи губы, внезапно
обезвоженной, томящейся надеждой искали в исступленной Ночи мое пересохшее чувство? Чьи волосы, в паутине неземного аромата, лежали на моих восхищенных плечах? Неужели все иллюзии тайны — словно
предрассветный туман — рассеялись в бессмысленной повседневности бытия?
«Сон разума порождает чудовищ»… Я словно очнулся: Мир все так же беззаботно смотрел на меня сквозь разрывы облаков и насмешливый серп растущего Месяца напомнил мне об истинной жизни… Она была
совсем рядом и вместе с тем — безнадежно далеко; жизнь, словно старая кассета, с полосами и помехами, пронеслась мимо меня в режиме просмотра… Было ли там что-то, что могло заставить меня
Умереть, или, на худой конец, Бросить Все и начать все с начала? Был ли я до конца Откровенен с теми, кто любил меня, или Искренен по отношению к тем, кого любил сам? Успел ли я Познать Тайну
Мира, или, в очередной раз, как на дешевом утреннем сеансе, мне показали пиратскую копию далекой Мировой Премьеры? Видел ли я те Знаки, что щедрая, но насмешливая улыбка Судьбы, дарила порой на
Рождество? Верил ли я в других, как в Самого Себя, или просто притворялся — теперь эти вопросы не имели никакого значения: я давно уже знал ответ… И он был отнюдь не обнадеживающим…
Реальность, словно весенний дождь, отчаянно хлестала меня по обнаженным нервам души — и все же я был благодарен… Благодарен тому, что все встало на свои, давно уже пустующие места; благодарен
Миру, благосклонно подождавшему мое запоздалое прозренье; благодарен Той, что великодушно отпустила меня на Свободу, даже не успев… И все — равно — благодарен…
Я понял, что все кончено: и эта ночь, и это лето, и эта любовь — все подходило к своему логическому, и столь теперь очевидному концу…
Словно в дешевом романе, где один из героев непременно должен умереть, я пытался найти ту трагическую линию сюжета, обрыв которой мог послужить хотя бы оправданием всего этого бреда. Но тщетно:
мой разум, утомленный этой невероятной ночью, столь похожей на ту, другую, уже отказывался думать о чем угодно… Сон, ненавязчивой слабостью тела, неумолимо стучался в уже открытые двери…
Дюжину метров до своей палатки я преодолел уже в полусне, вдали, над теряющимся в предрассветном тумане горизонте уже пробивались первые признаки зари…
Осколки ночи тихо догорали в предрассветном тумане теплый и ласковый летний дождь, неторопливо намекал, что наступало утро… Пора было просыпаться — новый день настойчиво стучался в мое жилище
криками птиц и шелестом утренних сосен.
…На пустынном пляже странная, почти уже незнакомая девушка выкладывала сосновыми шишками незатейливый узор на песке… И этот песок, хранивший едва заметные следы ночного дождя, и этот узор из
шишек, и даже Она, — все было по-утреннему иллюзорным… Едва кивнув друг другу, Я, Она и Утро разошлись в разные стороны…
Видимо, одурев от безделья и наступавшей жары, плавсостав единственного местного пароходика с романтическим бразильским именем «Пирита» объявил об экскурсии на противоположный берег, с посещением
б/о «Усинская». Собрав за остававшиеся полчаса времени наши нехитрые пожитки и освободив из темного погреба уже соскучившиеся байки, мы помчались к отплывающему кораблю, дожевывая на ходу остатки
утреннего завтрака…
С негодованием отвергнув дерзкие попытки капитана авианосца взять с нас двойную плату (с учетом велосипедов), мы с шумом погрузились на переднюю палубу, заняв все свободное пространство на носу
корабля, что вызвало уже законное недовольство юнги, с трудом сумевшего отдать канатные «концы», освободив их из под груды байков и рюкзаков.
Дав прощальный гудок и элегантно развернувшись у причала, «Пирита», словно белый круизный лайнер, плавно пошла вдоль уже так знакомого нам берега… Возможно, мы уже не вернемся: с
противоположной стороны Усы до Города больше 90 км, но у нас целый день… Прощальный звонок; знакомый профиль на пляже с телефоном в руке был отчетливо виден, несмотря на неуклонно
увеличивающееся расстояние… И даже спустя время, я все так же видел все тот же силуэт на пустом пространстве пляжа, задумчиво смотревший вслед уходящему кораблю.
СМС, этот запоздалый ответ технического прогресса, уже ничего не мог добавить: все было понятно без слов… Слабый бурун зеленой пены, словно нехотя провожал наш корабль по гладкой поверхности
реки… Мы поднялись на верхнюю палубу: Мир вокруг вновь заиграл красками солнца, воды и неба — и рядом с нами летали Чайки! Словно ожили Иллюзии Баха, все приключения его вынужденных мессий,
преодолевающих свой Мост через Вечность в поисках Единственной…
Забавно просто закрыть глаза и посреди этой темноты шепнуть самому себе: я -волшебник, и когда я открою глаза, то увижу мир, который я создал, мир, творцом которого я являюсь и только я. Затем
медленно, словно занавес на сцене, приподнимаются веки. И глядите, без сомнения, вот он, точно такой, каким я построил его»…
Он и вправду был именно таким… И каждое прожитое мгновение убеждало меня в его истинности… Отчего мы так счастливы наедине с Прекрасным? Не потому ли, что в душе каждого из нас живет та
частица Мировой Души, что подобно магниту, притягивает нас к таким же осколкам Вселенной… Мир, всей полнотой Безграничности исцеляет наши душевные раны, творя чудо Возрождения: если Судьба
разлучила Вас с Любимым — откройте, хотя бы на мгновение, свое Сердце Миру — и, может быть, Вы узнаете Свою Тайну.
Небо, бесконечное и прекрасное, отражалось в лесу, как в воде; мы приближались к противоположному берегу. …На «Усинской» нас ждало разочарование: отдыхающих было немного, возвращаться 90 км
своим ходом в Город по асфальту совершенно не хотелось, а ждать электричку до вечера было просто неинтересно… Покружив по тенистым дорожкам турбазы и полюбовавшись на замысловатые архитектурные
изыски ушедшей эпохи, через час после приезда на той же «Пирите» мы вернулись в «Голубую гавань», чтобы вскоре уехать оттуда уже навсегда.
Час сумасшедшей гонки до парома в Усолье отнял у меня остатки сил: я просто бежал от всего, что уже навсегда оставалось позади. Последние послания из прошлого я получил уже на пароме… Было
грустно и легко; печаль, словно уставшая птица, тихо накрыла меня свои крылом… Усталость души мягко спеленала мои мысли… Паром, словно Мост Баха, уносил меня через Вечность.